ПРЯМАЯ РЕЧЬ
331
(персонально и в целом) «выиграл»
и кто «проиграл» в осеннем проти-
востоянии ветвей власти.
В шуме политической трескотни
осторожные суждения о том, что
принятые президентом, правитель-
ством и Госдумой решения (созда-
ние 3-сторонних комиссий, круг-
лого стола и т. д.) оказались чуть
ли не первым проявлением поли-
тической культуры, цивилизован-
ного диалога властей, остались поч-
ти не замеченными. А голоса тех,
кто бы оценил движение президен-
та, правительства и парламента навстречу друг другу как очередной шаг
на пути укрепления российской государственности, и вовсе не были
услышаны.
Между тем именно такая оценка октябрьских событий представ-
ляется наиболее верной. Ибо, отвлекаясь от выводов, сделанных в ре-
зультате лихого скольжения по теоретически неосмысленной эмпирии,
она переводит обсуждение политических конфликтов между ветвями
власти в плоскость концептуальных размышлений о том, можно ли
разделить власть без ущерба для государства.
Об одном «простом» принципе
Речь пойдет о базовом принципе правового государст-
ва — доктрине разделения властей, которая за длительную историю
своего существования постепенно превратилась в политический, а за-
тем и в конституционный принцип многих государств. Закрепленный
в статье 10 Конституции Российской Федерации, этот принцип по-
ставил перед учеными, государственными деятелями, политиками ряд
важных проблем. Прежде всего — задачу определения пределов само-
стоятельности каждой из трех ветвей власти, обеспечения их коорди-
нации и взаимодействия.
В соответствии с частью 2 статьи 80 Конституции России президент
«обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие
органов государственной власти». В ходе реализации этого принципа
обнаружились два аспекта разделения властей: юридический и поли-
тический при тенденции к постоянным разрывам между ними. Разры-
вы дают себя знать при реализации как принципов государственного
управления, так и политических подходов к нему правящих структур
современной России.
