НАЧАЛО • ЛЕНИНГРАД • «СМЕНА»
27
профессии на туманную перспективу. Мой первый учитель Герман Ба-
луев, работал, например, прорабом на стройке, когда о нем в той же
«Смене» появился очерк. И с того момента Герман начал писать, про-
шел в редакции все ступени — вплоть до высшей, а потом — на «воль-
ные хлеба», писал книжки, стал секретарем Союза писателей. Бывший
главред «Известий» Василий Захарько тоже пришел в «Ленинградскую
правду» со строительной площадки. Аркадий Соснов (вместе с Генна-
дием мы принимали его в штат) по базовому образованию был техна-
рем и работал где-то инженером. Как правило, люди, которые так резко
меняли судьбу, помимо определенной начитанности и культуры имели
еще одно очень важное преимущество — они знали, чего хотели, и бы-
ли хорошо мотивированы, готовы работать. Это особенно заметно,
если сравнивать прежнее поколение коллег с нынешним. Сейчас мне
часто приходится встречаться со студентами журфаков разных курсов,
и до сих пор удивляюсь, как можно доучиться до второго или третьего
и при этом ни разу не опубликовать заметку ни в одном СМИ. Но они
тоже способны к удивлению, удивляются они, если спросить — при-
ходилось ли переписывать собственные материалы? У подавляющего
большинства вы прочтете в глазах недоумение — а зачем?
Что же касается Селезнёва, то его, мне кажется, отличала еще одна
важная черта — целеполагание. Гена хорошо видел перспективу и по-
тому ставил перед собой далекие, но вполне реальные цели. Я не имею
в виду, какую-то должность или пост, но маршрут, направление движе-
ния он изучал, размечал и затем точно ему следовал. Он всегда инте-
ресовался кадровыми подвижками, прекрасно чувствовал конъюнкту-
ру момента и стремился сделать карьеру. В этом плане его можно было
бы даже назвать карьеристом, если бы только можно было очистить это
слово от негативной семантики. Но то, что его переезд в Москву, работу
в центральных изданиях и властных органах никак нельзя было назвать
просто везением, стечением благоприятных обстоятельств, — это опре-
деленно. А с другой стороны — все, на что Селезнёв претендовал, было
им заработано, на любой позиции Гена получал убедительный резуль-
тат, так что в этом смысле любое движение было вполне справедливым,
оправданным.
А пока в «Смене» шла обычная жизнь — с планерками и спорами,
бесконечными беседами с авторами, поисками тем и кадров и, конеч-
но, сигаретами и кофе. Сигарета почти постоянно у Гены дымилась,
и Паша Маркин, в то время фоторепортер «Смены», а теперь — из-
вестный фотомастер, сделал как-то, на мой взгляд, самый удачный сни-
мок Селезнёва — с сигаретой в руке и прищуренным, оценивающим
взглядом.
Что же касается кофе, то это было лучшим лекарством от недосыпа.
Поскольку он был почти постоянным, хроническим. Мы тогда знали
