Г
ЕННАДИЙ
С
ЕЛЕЗНЁВ
• ПРЯМАЯ РЕЧЬ
24
В этом смысле эпизод, с которого мы начали, теперь мне кажется по-
казательным, потому что говорит об одной важной черте Селезнёва —
он умел слушать и разговаривать с людьми, но главное — умел убеж-
дать. Сколько помню, Гена всегда это делал спокойно, доброжелатель-
но и терпеливо, но всегда — очень убедительно, и аргументация в его
исполнении была сильным оружием. Я бы даже сказал, что весь после-
дующий путь Геннадия, карьерный рост, влияние — все это состоялось
благодаря таланту убеждать. Уже после «Смены» Селезнёв редактиро-
вал крупные газеты, избирался депутатом и спикером Думы. Мы с ним
еще не раз встречались, и я имел представление о том, что творилось
в том котле, как беспощадно велись сражения в зале заседаний и ку-
луарах, как набирались и терялись голоса, рождались компромиссы.
Да и сам Геннадий заматерел и закалился в тех баталиях. Дума была еще
молодой, депутаты — не столь опытными, но, безусловно, яркими, по-
рой — одиозными фигурами, и жизнь «народного» собрания, постоян-
ные торги между партиями и олигархами, мелкие бури и скандалы —
все это можно было смотреть как реалити-шоу. Но при всех своих не-
достатках, та Дума при Селезнёве была все же местом для дискуссий,
новых идей, еще что-то решала и главное — имела собственный голос.
Теперь мне кажется, что такой крутой, почти вертикальный взлет
возможен был только при каких-то особых условиях, тектонических
сдвигах в общества. В этих особых условиях всплывали люди более
энергичные и талантливые, способные видеть картинку с более высокой
точки или, как говорил один мой приятель из «Вечерки», «кочки зре-
ния». Сейчас уже нет ни «Смены», ни «Вечерки», но выражение «коч-
ка зрения» почему-то запомнилось. Означало оно, что любые новости
или факты часто меняют свою окраску или даже значение в зависи-
мости от того, под каким углом их рассматривают. И еще, считал мой
приятель, у каждого из нас своя «кочка зрения», и изменить ее очень
трудно, как изменить, скажем, карму. Шутил он или нет, трудно ска-
зать — оставлю выводы на усмотрение читателя, но тогда я с ним был
согласен полностью. А теперь вернемся к Селезнёву.
Гена появился в «Смене» как-то незаметно, чуть полноватый, с пух-
лыми детскими губами и неизменной сигаретой.
Уже известно — до «Смены» он трудился в отделе пропаганды
обкома комсомола, еще раньше — учился в ПТУ, работал на заво-
де, потом закончил журфак, а жил, кстати, в коммунальной квартире
с женой и дочкой. Короче, к моменту появления в молодежном издании
за плечами у Селезнёва был какой-то жизненный опыт, но по части
практической журналистики ему пришлось начинать с азов, потому
что кроме докладов, справок и резолюций в обкоме другие жанры вос-
требованы не были. Вот почему первое время он читал материалы и де-
лал замечания, подмечал ляпы и нестыковки логические, небрежности
