НАЧАЛО • ЛЕНИНГРАД • «СМЕНА»
25
стиля. Он был начитан и потому имел врожденное чувство слова, но что
касается подачи, компоновки или оформления материалов — все это
ему еще только предстояло освоить. Но тут ему надо отдать должное —
Гена не стеснялся учиться.
Помню, шла Олимпиада в Монреале, и наша Таня Казанкина по-
пала в финальный забег с лучшим результатом, и вполне можно было
рассчитывать на «золото». Шансы были столь велики, что мы рискну-
ли — забегая вперед, подготовили большой очерк как рассказ о по-
бедительнице, уже двукратной олимпийской чемпионке. Очерк Гена
увидел уже ближе к вечеру, и такой рисковый подход его несколько
озадачил. Он пробежал глазами гранки, что висели на стене секретари-
ата, а затем повернулся к Нейштадту:
— Это очерк?
— Очерк, — кивнул Ханон.
— А почему такой большой? — в то время мы боролись с длинными
материалами. Но Ханон, пожав плечами, виновато улыбнулся.
— Факт интересный, событие важное…
— А вдруг не выиграет? — не отставал Гена. — Может, лучше отло-
жить на день и уж потом, наверняка?…
Ханон поерзал в кресле. Он очень не любил спорить с начальством,
но все же возразил:
— Но если выиграет — тогда об этом напишут уже все…
Такой аргумент Селезнёва был неожиданным. Гена еще раз перебрал
зачем-то гранки, постоял, подумал и, наконец, улыбнулся:
— Ладно, рискнем…
Надо сказать, что Селезнёва признали в редакции быстро. Он хо-
рошо схватывал суть и верно расставлял акценты, обладал прямо-таки
железной логикой, так что к его советам стали прислушиваться, а скоро
Гена начал писать сам, что, кстати, для редактора было вовсе не обяза-
тельно. Мне кажется, писать он начал потому, что считал — так лучше
будет понимать газету и людей вокруг него. На первых порах Геннадий,
показывал свое творчество Нейштадту или своим замам. Мы делали
какие-то замечания, а потом заметили, что после этих замечаний ма-
териал шел в печать, как правило, практически без изменений. Это
озадачивало — зачем тогда, собственно, спрашивал? Но опытный Ха-
нон, через которого материал Селезнёва проходили чаще всего, заме-
тил — Гена, действительно, вносил правку в материал только в крайних
случаях, но замечания помнил и учитывал уже в материалах следующих.
Вот так он постигал практическую журналистику. Однако Селезнёву,
куда важнее, чем личное творчество, было организовать в целом работу
редакции. Например — наладить производственную дисциплину. Дело
в том, что дефицит материалов «Смена» испытывала не только летом.
Когда Гена встал у руля «Смены», полки запаса в секретариате были
