НАЧАЛО • ЛЕНИНГРАД • «СМЕНА»
21
ский телефон. Григорий Васильевич, который всегда был подчеркнуто-
вежливым, внимательным, корректным, даже не поздоровался. Только
сказал: «Виктор, зайди».
С некоторым волнением захожу в кабинет к Романову и вижу, что
он держит в руках газеты. В одной — газета «Смена», в другой — «Ле-
нинградская правда». И спрашивает: «Виктор, ну почему в «Смене»
понимают политическое значение момента, и приветствовали выход
стотысячного трактора, а в «Ленинградской правде» — нет»?
Я говорю: «Извините, Григорий Васильевич, не знаю. «Ленинград-
ская Правда» — не наша газета».
Понимаю, что Геннадий Николаевич пошел на большой риск, уго-
ворил сменовцев и рабочих типографии работать ночью и дождаться
подтверждения о выходе стотысячного трактора.
Романов мне сказал: «Правильное решение принято по редактору.
Это, действительно, настоящий руководитель газеты».
Я вышел из кабинета, выдохнул тяжело и поехал обнять Геннадия
Селезнёва. Больше я уже не ездил к нему в редакцию, по утрам, по-
раньше, не бегал к почтовому ящику — посмотреть, что в «Смене» на-
печатано. Это, действительно, был момент, когда все вопросы снялись.
Он был признан редактором.
Мы дружили с Геннадием Николаевичем многие годы. Я с удовлет-
ворением наблюдал, как он растет профессионально — главный ре-
дактор «Комсомольской правды», затем главный редактор «Правды»
и, наконец, Председатель Государственной Думы Российской Феде-
рации. С годами он стал серьезным политиком, большим государст-
венным деятелем, но, при этом, всегда сохранял хорошие отношения
с друзьями далекой юности, помнил своих учителей. Также как в юные
годы он был трудоголиком и заражал своей одержимостью других,
но при этом успевал заниматься организацией конных турниров, теле-
и кинофорумов, поддержкой молодых талантов. Геннадий Николае-
вич Селезнёв был очень светлым, духовным человеком и очень цель-
ной личностью. Наверное, поэтому в сложное для страны время ему,
коммунисту, депутаты самых разных фракций и убеждений доверили
руководство Государственной Думой. Мне не раз доводилось бывать
у него в Государственной Думе, и я видел очень доброе и уважитель-
ное отношение депутатов. Он прожил жизнь как в песне — «Раньше ду-
май о Родине, а потом о себе».
