Г
ЕННАДИЙ
С
ЕЛЕЗНЁВ
• ПРЯМАЯ РЕЧЬ
32
Самый замечательный момент насту-
пал по возвращении из командировки,
когда ты приходил в кабинет главного ре-
дактора и делился свежими впечатления-
ми. В моей уже долгой профессиональной
жизни Геннадий Селезнёв остается един-
ственным главным редактором, который
любил и умел слушать такие рассказы.
Не подгоняя, аккуратно запаливая оче-
редную сигарету, задавая уточняющие во-
просы. А в конце дружелюбно говорил:
«Ну, иди, отписывайся. Удачи!» Ощущения
были фантастические, хотелось донести
до читателя, не расплескав все то, что так
искренне поведал главному.
Как же я боялся его подвести! Помню,
к какой-то дате он поручил мне сделать
очерк о дважды Герое Социалистическо-
го Труда генеральном директоре ЛОМО
Михаиле Панфилове. Тот был известен
крутым нравом, и я начал сбор материа-
ла издалека, с ПТУ, общежития, комсомольско-молодежного участка.
А когда, робея, пришел в кабинет к Панфилову, он рассвирепел, увидев
у меня в руках диктофон, велел «выключить эту херню или убираться».
Выручила ранее собранная фактура. В день выхода газеты с очерком
Селезнёв приехал из Смольного и, встретив меня в лениздатовском
буфете, сказал: «Молодец». Мне хватило…
Он ценил труд журналиста — что для нас, пишущих и снимающих,
может быть важнее? Дело было 30 декабря — я до 4 утра сидел в полном
ступоре над очерком в новогодний номер о знаменитом детском хирур-
ге Баирове. Наконец, выдавил из себя первый абзац, и пошло-поехало.
В 11.00, аккурат к планерке, привожу материал на два подвала и сразу
в кабинет Селезнёва. На душе кошки скребут: заявлен-то был один под-
вал! Гена вдумчиво читает, стряхивает сигаретный пепел, делает помет-
ку на полях. И все? «У тебя в материале две фамилии, — говорит он, —
главный герой Баиров и врач Капитанаки просто упоминается как
дежурный. Он тебе зачем-то нужен?» — «Необычная фамилия, — мямлю
я, не веря, что это единственный вопрос. — Можно и без нее обойтись».
Действительно, странный расклад, и Селезнёв это заметил. Но чудо —
он отвел два подвала под очерк! Впоследствии (особенно в москов-
ских изданиях, где я служил собкором) столько моих текстов кромсали,
резали, чикали, дробили, втискивали в заданный формат из принци-
па — даже когда место было, что я навсегда запомнил этот случай.
