ПРЯМАЯ РЕЧЬ
391
***
— Геннадий Николаевич, Карпенко Сергей, журналист. Го-
ворят, наша исполнительная власть собирается отменить Закон о печа-
ти. Неужели это правда?
—Мы этот закон сбережем, хотя Лившиц и поставил его под нож.
Мы же его с таким трудом принимали! Я понимаю, он не много дает, но
все-таки ...
— А помните, как торжественно обставляли рождение этого закона?
— Ну конечно! Тогда ведь и Черномырдин за него пил шампанское.
Не прошло и года, а Лившиц уже включил этот закон в число предпола-
гаемых к отмене. Нет, это не пройдет. Но нужно, чтобы и сами журна-
листы встали на его защиту, формируя общественное мнение.
— И еще. Сейчас вас как спикера всюду водят под усиленной охраной.
Скажите честно: вам это не мешает жить?
— Первое время ощущал неловкость, потом привык. К счастью,
в Думе меня сопровождает лишь один охранник, на выезде, конеч-
но, побольше. Меня этот вопрос волнует в несколько другом аспекте.
Мы приняли закон «Об охране высших должностных лиц», по которо-
му под охрану подпадают лишь президент, премьер-министр, предсе-
датели Конституционного, Верховного судов и двух палат парламента
— всего шесть человек. Но сегодня этим правом пользуются свыше
30 человек: президент сам определяет, кому дать охрану. Не успеют на-
значить вице-премьера (а их сейчас вон сколько развелось), тут же вво-
дят его в ранг высших должностных лиц и дают права, которые для не-
го не предусмотрены.
***
— Это Семенов Николай из Питера. Когда-то Шумейко
ввел такую градацию: первый человек в государстве — президент, второй —
премьер, третий — он, потом — Председатель Думы. А каким по счету
считаете себя вы?
— Владимиру Филипповичу очень нравилось называть себя сена-
тором и третьим человеком в государстве. Я же не занимаюсь такими
подсчетами, меня совершенно не колышет проблема, какой я по счету.
Сейчас вон Лебедя называют третьим, ну и дай ему Бог.
