Г
ЕННАДИЙ
С
ЕЛЕЗНЁВ
• ПРЯМАЯ РЕЧЬ
318
на кладбище, хотел привести участок в порядок. Его желание мы ис-
полнили, всей большой семьей, когда его не стало, мы привели в поря-
док территорию, поставили большой родовой крест, перечислили всех
усопших, а также и папу; бабушка (его мама) попросила привезти горсть
земли с московского кладбища, что мы и сделали, ведь где, как не там,
упомянуть его имя, если все его детство было связано с этой землей
и почти все его близкие с детства люди похоронены в этой земле…
Как в детстве, так и теперь, я всегда чувствовала незримую поддерж-
ку, заботу и любовь папы, но явно, открыто он любил только маму.
Они вместе были очень красивой парой, много смеялись, им всегда
было о чем поговорить, он любил ей дарить подарки и цветы, ходить
с ней в гости, в театр, на концерты, свободное время они всегда про-
водили вместе. В выходные дни мама была освобождена от рутинной
готовки, на кухонную вахту заступал папа, готовил много, оригинально,
калорийно и всегда вкусно. Он живо интересовался маминой работой,
всегда поддерживал ее в увлечениях и вдохновлял на новые творческие
подвиги.
В начале 90-х я поступила в институт. Нас отправили, якобы в по-
следний раз, на «картошку». Очень скоро, когда выяснилось, что мы
проедаем больше, чем собираем, ужесточились требования к нашей
работе, за любую провинность обещали выгнать из института. И вот
на одной из вечерних поверок вдруг объявили фамилии тех, кто завтра
утром уезжает в Москву с последующим отчислением из института.
Среди них была и моя фамилия. Формулировка была «обругали матом
колхозницу». Трудно себе представить, какой ужас мы испытали от этой
новости. Мы объясняли комсоргу, что произошла ошибка, но он был
неумолим.
Пришлось ехать в Москву, но что сказать родителям, как объяснить?!
Мама была в отъезде, был дома только папа. Первый раз в жизни я ис-
пытывала отчаянье, страх и стыд одновременно, но делать было нече-
го, разговор был неотвратим, а главное, я совершенно не понимала, что
делать. Пришел папа, крайне удивился, обнаружив меня дома, внима-
тельно выслушал мою эмоциональную речь и сказал: «Если вы счита-
ете, что правы, отстаивайте свою позицию». Так мы и сделали, много
чего выслушали в свой адрес, но были настойчивы, и нас «условно»
оставили в институте.
Надо сказать, что папа обладал редким даром помнить, если не всех,
то многих людей, с кем он когда-либо встречался. Так и моих одно-
классников, однокурсников, коллег по работе, друзей он помнил всех
по имени, мог вдруг спросить, как поживает тот или иной человек,
и, отвечая на его вопрос, я с удивлением слушала, как папа вспоми-
нал подробности контакта с ним, которые даже я не всегда помнила.
У папы была поразительная способность находить общий язык со всеми
