Г
ЕННАДИЙ
С
ЕЛЕЗНЁВ
• ПРЯМАЯ РЕЧЬ
88
в хорошем настроении. Правда, к тому времени его уже меньше зани-
мала политика, как и страстное увлечение — верховая езда. Тогда он
с чувством большой любви относился к внучкам Лизе и Кате. По срав-
нению с прошлыми годами реже появлялся на экранах телевизоров
и на страницах печатных изданий.
Незадолго до того как его госпитализировали в Центральную кли-
ническую больницу с тяжелым заболеванием, мы общались с ним
по телефону. Договорились встретиться в Доме журналистов и попить
кофейку. Но этого, к несчастью, уже не произойдет. Он ушел из жизни
в 67 лет.
Смотрю на фотографию, висящую на стене, и говорю спасибо судь-
бе, что свела меня с Геннадием Николаевичем Селезнёвым — достой-
ным человеком, который для многих, для меня в том числе, сделал
немало — как товарищ, как должностное лицо.
Последнее интервью Геннадия Селезнёва
«Комсомольской правде»
— Геннадий Николаевич, с 90-летием «Комсомольской прав-
ды» вас! В вашей жизни была и, я уверена, остается «Комсомольская
правда».
— Да, это было лучшее время в моей жизни. Я считаю, что те 8 лет,
которые я отработал в «Комсомольской правде» на посту главного ре-
дактора, были самое лучшее время. Во-первых, и возраст был совсем
другой. Я в газету пришел, когда мне было 33 года, как мне говори-
ли, возраст Христа, пора на Голгофу. Шутили, что это будет Голгофой,
«Комсомольская правда». Это была сложная газета, интересная газета.
Как тогда говорили, «Комсомольская правда» была газетой звезд. Там
были лучшие, на мой взгляд, журналисты, которые время от времени
от нас уходили, подрастали — в большую «Правду», в «Известия», в
другие издания. Но факт то, что это была и лаборатория, и мастерская,
и, как мы говорили, «морковная грядка». Морковочка подрастала,
